Кресло пилоту Хамелеона было, в общем-то, и не нужно. В виртуальной реальности, созданной для пилотов, сила тяжести была не более чем фикцией, впрочем, как и все остальные ощущения. Кресло скорее было традицией, а новичкам оно давало чувство уверенности. Конечно, перед тем, как лететь на настоящем Хамелеоне, пилот проходил огромное количество всевозможных тестов, в основном, психологических, а уж тренировок в виртуальной реальности было более чем достаточно. Но все таки, одно дело - тренировочная миссия, и осознание того, что по первой же просьбе компьютер готов вернуть разум из виртуальной реальности, наполненной вражескими кораблями, в тихий и уютный тренажерный зал. И другое дело - реальный полет на Хамелеоне. Хотя перед глазами те же экраны, тот же бесконечный черный космос, утыканный звездами, но только нельзя сказать: "Завершить миссию. Выход из виртуальной реальности". Столь привычная команда компьютеру в данном случае будет бесполезна. Разве что машина только еще раз напомнит, что это не тренировка.
     Да, это тот самый момент, когда виртуальная реальность становится реальностью. Когда нарисованный астероид не просто картинка, а реальный камень в реальном космосе. А корабль - это настоящий физический объект, а не только математическая модель в памяти компьютера. Виртуальная реальность превращается в жизненно необходимый инструмент для управления Хамелеоном, в средство, осуществляющее связь между пилотом и реальным миром. Сознание, переселенное в машину, начинает видеть, слышать, чувствовать сенсорами машины. Ощущение такое, будто оказываешься в чужом теле и смотришь на мир чужими глазами. Вот в такие моменты и помогало чувство того, что твое тело (которое в действительности находится в анабиозном отсеке станции) удобно разместилось в кресле.
     Слишком уж травмирующим порой бывало виртуальное пространство, и пилотам "Хамелеона" часто приходилось проходить специальную подготовку, чтобы научиться жить в виртуальном мире, особенно, жить не в своем теле. А потом им приходилось проходить обратное психологические рекондиционирование, чтобы вернуться к нормальной жизни. Поэтому большинство пилотов старались по возможности принять хотя бы свой естественный облик, чтобы руки были похожи на руки, а ноги на ноги. На многих это действовало успокаивающе, помогало адаптироваться и сконцентрироваться на поставленной задаче. Но были и те, кто устал быть человеком и не хотел более ограничивать себя геометрией оболочки из виртуальной плоти и костей. Однако для того, чтобы эффективно пользоваться негуманоидным телом, нужен особый дар, одних только тренировок было недостаточно. Не многие могли привыкнуть к такому. Сьюзен нравилось свое, человеческое тело, красивое лицо, стройная фигура. Ей было привычно и удобно. Виртуальная реальность доводила до совершенства ее внешность, а Хамелеон открывал такие возможности, которые были просто не доступны обычному человеку.
     Даже когда Хамелеону приходилось трансформироваться, Сьюзен старалась по возможности не изменять свой облик в виртуальности, она всегда хотела оставаться похожей на человека и ощущать себя человеком. Но миссии встречались разные. Иногда такое двоякое представление собственного тела оказывалось крайне неудобным и приходилось делать свой виртуальный образ схожим по форме с настоящей формой Хамелеона, но такое встречалось редко, а потому Сьюзен в душе радовалась, что сейчас она может оставаться собой. Иджел был другой. Иногда Сьюзен казалось, что природа ошиблась, дав Иджелу тело человека. Он никогда не использовал его в виртуальности, и всегда говорил, что это его сковывает и не позволяет использовать всю мощь и потенциал современных технологий.
     - Подтверждаю команду, - произнес Иджел.
     Хамелеон, до сих пор похожий на стеллаж с ящиками, начал менять свою форму. Составляющие его "ящики" начали вытягиваться в длину и укорачиваться в высоту, контуры их становились менее четкими, а на поверхности то тут, то там стал то возникать, то исчезать странный рельеф. Модули начали сливаться в единый, монолитный объект, но слияние это происходило так, будто какой-то невидимый нам мастер начал перестраивать конструкцию, состоящую из множества мелких элементов, вдавливая одни из них в ее тело в одном месте, и при этом выдавливая иные в совершенно другом.
     Сьюзен всегда завораживало зрелище того, как Хамелеон меняет свою форму. Хотя она уже больше года летала на Хамелеоне, она все еще не до конца привыкла к этому процессу. Слишком сильно все это напоминало старые сказки о превращениях зеленых лягушек в принцесс и злых колдунов в черных воронов. Разум отказывался верить в то, что все это возможно на самом деле, и то, что совсем недавно считалось сказкой, стало теперь частью передовой технологии. А то, о чем рассказывалось в стародавних сказках, выглядело теперь весьма примитивным. Сьюзен остановила свой взгляд на уменьшенном трехмерном изображении Хамелеона, нарисованном в центре кабины пилотов. Возле изображения корабля появилась надпись: "Трансформация завершена успешно". Хамелеон принял форму шара около трех метров в диаметре, темная рельефная поверхность которого тускло отражала падающий на него свет.
     - Процесс трансформации завершен, - произнес компьютер.
     Сьюзен взяла рукой нарисованный Хамелеон, похожий в таком масштабе на детскую игрушку, и передвинула его, расположив перед собой. Панели управления, прежде располагавшиеся в этом месте, но оказавшиеся теперь загороженными изображением Хамелеона, автоматически разъехались в стороны, у некоторых изменился размер и внутреннее содержимое. Сьюзен коснулась нарисованной кнопки внутри одной из панелей, открыв прямой канал связи с центром управления полетами.
     - Докладывает младший лейтенант подразделения C-2 Сьюзен Иванова. "Хамелеон 2" готов к выполнению миссии, - произнесла она. - Мы просим разрешения на старт.
     - "Хамелеон 2", говорит база. Старт разрешаем. Вся необходимая информация о миссии загружена в ваш бортовой компьютер, - услышала она мужской голос. - Желаю вам удачи! Полковник Дитц, "Дельфа 1", конец связи.
     - Спасибо, сэр. Приступаем к выполнению миссии. Младший лейтенант Иванова, "Хамелеон 2", конец связи.
     Почти неуловимым движением руки Сьюзен отключила связь. Она коснулась другой приборной панели, и "Хамелеон 2" начал бесшумно двигаться по направлению к выходу из дока. Движение корабля не ощущалось никак, о нем свидетельствовали только столбики меняющихся цифр и экраны с видом на приближающийся выход из дока "Дельфы 1".
     Такое бесшумное движение тоже было частью относительно новой технологии. Исследования связи между пространством и временем позволили разработать двигатель, локально искривляющий пространство-время таким образом, что в направлении движения оно разряжалось, а в противоположном направлении - уплотнялось. Стремление пространства к энтропии приводило к возникновению силы, движущей космический корабль. Однако, благодаря мощности и компактности источника энергии, установленного на борту Хамелеона, кораблям такого класса ничто не мешало сформировать и более привычные виды двигателей. Корабль прошел шлюз станции и начал набирать скорость, готовясь к прыжку в гиперпространство. Сьюзен задумчиво смотрела на экран, где постепенно уменьшалась сверкающая громада "Дельфы 1".
     Совсем в недалеком прошлом (каких-то 50 лет назад) рядом с военным объектом такого масштаба обязательно была бы стационарная зона перехода, а, возможно, даже и не одна. Но теперь стационарные зоны перехода уже не строили, а старые постепенно демонтировали за ненадобностью. На крупных кораблях было все оборудование, нужное для гиперпространственного прыжка, а мелким суденышкам полеты в гиперпространстве были запрещены еще межпланетным соглашением 2216 года.
     "Хамелеон 2" имел весьма незначительные размеры, что не позволяло использовать давно известный способ входа в гиперпространство, но применение в нем технологии управления плотностью пространства-времени позволяло решить эту проблему. Да и теория гиперпространственных полетов не стояла на месте. Исследования гиперпространства выявили возможность совершения гиперпространственного прыжка без открытия традиционной зоны перехода. Выяснилось, что между пространством и гиперпространством существуют естественные микротрещины. Обычная установка по открытию зоны перехода расширяла такую трещину до размера корабля. Если же уплотнять пространство-время в одном месте и одновременно разряжать его в другом, то появляется возможность сжать корабль до размеров микротрещины. Но такое сворачивание пространства можно осуществить только в непосредственной близи с микротрещиной. По мере сворачивания пространства вокруг корабля, обратный процесс начинается по другую сторону микротрещины.
     По этой причине полковник Дитц, наблюдая из центра управления полетами за отбывающими кораблями с "Дельфы 1", мог видеть, как шар Хамелеона вдруг уменьшился до маленькой ярко светящейся точки и исчез среди холодного мерцания звезд. Корабль начал свой путь в сектор 112/56-80.
     Для пилотов сворачивание пространства вокруг корабля и переход в гиперпространство практически не были заметны. Только экраны внешнего наблюдения заполнило клубящееся марево гиперпространства.
     Да, управлять Хамелеоном было совсем не то, что управлять обычным космическим кораблем. Наверное, сложно так сразу ответить на вопрос, что же проще? Хамелеон был больше, чем просто аппарат, способный летать в открытом космосе. Когда сидишь за пультом обычного корабля или стоишь на мостике, то в каком бы состоянии ты ни был, ты никогда не спутаешь себя с кораблем. В Хамелеоне все не так: в Хамелеоне ты сам - корабль. Пилот не внутри машины, пилот и есть машина - машина, наделенная человеческим разумом. Это, наверное, и есть самая высшая степень слияния человека и машины. Дальше уже просто некуда.
     Сьюзен не хотела быть машиной. Не хотела ощущать себя кораблем, летящим в открытом космосе. Не хотела чувствовать, как космические частицы ударяются, царапают и обжигают его поверхность. Все слышать и все видеть, но при этом не иметь ни ушей, ни глаз. Нет, это было не для нее. Гораздо проще было укрыться в призрачном мире виртуальной реальности и забыть, что сейчас ты уже не человек. Здесь можно было поправить прическу и даже зевнуть.
     Да, ребята из корпорации "Искусственная жизнь" хорошо потрудились: модель человека вышла на славу. Именно они первыми открыли двери в виртуальную реальность нового поколения. Никаких тебе перчаток и костюмов с сенсорами, ни устройств эмуляции тактильных ощущений, никаких тебе специальных "кресел-качалок" и прочей лабуды. Остался только шлем, да и тот необходим лишь на стадии трансплантации разума. А дальше - полная свобода, ограничивающаяся разве лишь используемым программным и аппаратным обеспечением, создающим для субъекта виртуальную реальность.
     Это был прорыв в технологии человеко-машинного интерфейса. Скорее - целая революция в этом направлении. Идея переселить человеческий разум в машину, родившаяся почти три века назад, стала реальностью. Многие ли тогда верили в переселение душ? Многие ли тогда понимали, где спрятана связь между телом и душой, где спрятан разум человеческий? Многим ли больше стали знать и понимать люди теперь? Да, они научились вытаскивать сознание из тела человека и переселять его в машину. Они научились возвращать его обратно. Но что ожидало человечество в будущем? Ответа на это вопрос пока не было.
     Тем не менее, Хамелеон, сам по себе, являлся еще одним чудом техники, еще одним прорывом в неизведанное. И вот уже несколько лет он продолжал оставаться секретной разработкой. Военные тут же прибрали его к своим рукам.
     Так будет всегда, пока развитие общественной морали отстает от развития техники. Порой людям опасно давать в руки их же изобретения. Возможно, что только строжайшая секретность и дисциплина в армии еще позволяли удержать человечество от рокового шага. Что могло ожидать его впереди: ад или рай? Вечная жизнь или беспощадная бойня до последнего, обладающего этой технологией? Сейчас этого не мог сказать никто. Можно, конечно, было бы все уничтожить, развеять останки во мраке космоса, но, возникнув однажды, эта проблема все равно будет продолжать терзать человечество, пока ее не решат, либо пока еще будет, кого терзать.
     Однако Иджела и Сьюзен сейчас гораздо больше заботила другая проблема. Задание, поставленное перед ними, не обещало быть легким. На легкие миссии Хамелеоны не посылают.

     Сьюзен сидела в мягком кресле в кабине пилотов и смотрела на марево гиперпространства на экране внешнего наблюдения. И это марево, такое привычное и даже обыденное, вдруг показалось ей зловещим. "Что со мной? - подумала она. - Почему сегодня я так паникую, почему даже в обыденных вещах мне мерещится... А что мерещится? Предчувствие чего-то... предчувствие... беды?" Это слово не хотелось произносить даже мысленно. Да и в такие предчувствия верить не хотелось. Но... но Сьюзен сама понимала, что все идет далеко не так, как всегда.
     Да, она сказала Иджелу правду, ей всегда было не по себе, когда она входила в шлюз. Но сегодня ей вдруг стало по-настоящему страшно, страшно до дрожи в коленках, до противного липкого комка в животе. Страшно входить, страшно, что навсегда останешься в капсуле, так похожей на гроб. Это продолжалось всего какое-то мгновение, но - БЫЛО. Вероятно, она должна была сказать об этом решительнее, отказаться от участия в миссии, но Сьюзен не придала этому значения, отгоняя непрошеный страх. А теперь он вернулся, не совсем вернулся, но все же был тут, свербел в душе неприятным тревожным холодком. Сьюзен оглянулась на Иджела. Красные блики, падающие с обзорных экранов, расцветили его нечеловеческое лицо совсем уж зловещими тонами. Сьюзен вздрогнула.
     - Иджел... - позвала она.
     - Что? - задумчиво откликнулся он, отстраненно глядя на экран. Видимо, тоже думал о чем-то грустном, о своем.
     - А ты никогда не думал, что будет, если мы не вернемся?
     Сьюзен даже испугалась, услышав эти слова. Она совсем не хотела говорить то, что сказала. Вероятно, это была глубоко сидящая в подсознании мысль, в которой Сьюзен не решалась признаться даже самой себе.
     - В каком смысле? - нечеловеческие темно-синие глаза Иджела встретились с глазами Сьюзен. Она поежилась от этого пристального взгляда, но заговорила:
     - В самом прямом. Если мы не вернемся, если погибнем, если навсегда останемся на той планете, что тогда будет?
     - Что тогда будет? - переспросил Иджел, как бы пытаясь взвесить ее вопрос на каких-то невидимых весах.
     - Что будет с нашими телами? - наконец смогла выговорить Сьюзен. - Мне страшно думать об этом. Странно, да? Мне не страшно представлять мир без себя как личности, но мне страшно думать о судьбе своего бренного тела! - Сьюзен нервно рассмеялась и продолжила. - Хотя чего уж бояться! Мое тело ведь и так сейчас почти что мертвое, так что, когда я перестану существовать, ничего слишком уж не изменится.
     - Если повезет, спасешь жизнь какой-нибудь безнадежно больной пациентке, - Иджел ухмыльнулся. - А если не повезет, то... В любом случае тебе-то уже будет все равно.
     - Что? Что ты такое говоришь?! Они, они не посмеют! Я не машина! Не машина, которую можно взять и разобрать на запчасти! - Сьюзен всплеснула руками, задев одно из висящих возле нее окошек.
     Ни в чем не виноватое окошко от удара отлетело в сторону, отскочило от потолка "помещения" и упало на главную панель управления, свернувшись в маленькую иконку.
     - Зачем же сразу на запчасти? С твоей-то внешностью! На "черном" рынке найдется много покупателей, готовых выложить за свою вторую молодость не один миллион кредов. Или какой-нибудь транс...
     - Не издевайся! - Сьюзен прервала его на полуслове. - Ты говоришь так, будто тебя самого это не касается.
     - Со мной уже все давно решено. Я уже давно не хозяин своего тела, а потому, - Иджел повернулся к клавиатуре и продолжил набирать какой-то текст, - меня это больше не беспокоит.
     Сьюзен, очевидно, не ожидала такого ответа.
     - Я, - она запнулась на следующем слове ранее заготовленной фразы, - я не знала, - тихо произнесла она.
     Сьюзен когда-то раньше слышала о подобного рода продажах и даже обмене. Но все это была неофициальная информация, закон запрещал осуществление подобных сделок. И не только по моральным соображениям. Сьюзен догадывалась, что специальные, жутко дорогие сканирующие системы электронных замков, висевшие на дверях секретных лабораторий и прочих помещениях, вход в которые был доступен только очень ограниченному кругу лиц, были установлены по той самой причине, что однозначно идентифицировать личность в нынешних условиях становилось весьма проблематично.
     Задать вопрос Иджелу о покупателе, означало оказаться втянутой в чужую игру без собственного на то желания. Пусть уж лучше это останется тайной. Тайной больше, тайной меньше - для Сьюзен это сейчас было не принципиально, но Иджел сам продолжил начатый разговор.
     - Ребята из НИИ Генной Инженерии заинтересовались мной еще пять лет назад. Они хотели провести эксперимент, но я отказался в нем участвовать, и тогда мне предложили завещать свое тело науке. У меня тогда не было выхода: либо в могилу, либо согласиться на их условия. Я согласился. Знаешь, почему меня допустили до этих полетов? Потому что, даже если я однажды не вернусь с задания, то эти очкарики в белых халатах все равно получат мое тело, целое и невредимое, а не цинковый гроб с космическим мусором, выдаваемым за мои останки.
     - Подожди, я не совсем понимаю. Иджел, ты никогда раньше не говорил мне об этом. Зачем им нужно твое тело? Им что, не на ком ставить опыты?
     - Сьюзен, ты еще очень многого не знаешь. Дело в том, что в то время я принимал участие в проекте под кодовым названием "Поиск". Это была одна из тех экспедиций, что исследовали пограничные миры. Мы наткнулись на останки какой-то древней цивилизации в системе Двух Треугольников...
     - Погоди, я слышала об этой экспедиции, - прервала Сьюзен. - Ты не мог принимать в ней участие, оттуда же никто не вернулся живым! Ходили слухи, что всю команду поразил какой-то ранее неизвестный вирус и... В общем, никого не удалось спасти.
     - Я был там, поверь мне. В этой экспедиции я потерял руку, но я вернулся оттуда живым. Поэтому я и нужен им. Извини, но большего я пока сказать не могу.
     - Прости, я не хотела ворошить прошлое. Я просто не знала...
     - Все в порядке. Ты все равно когда-нибудь узнала бы об этом, если не от меня, так от кого-нибудь еще.
     - Прости, Иджел, - еще раз тихо повторила Сьюзен, отворачиваясь к обзорному экрану.
     На душе у нее по-прежнему скребли кошки. Разговор с Иджелом не утешил, но от него вдруг стало как-то легче. Нет, Иджел и не собирался успокаивать ее. Скорее, он показал, что ее страхи не слишком-то и серьезны. Иджел вообще часто относился к Сьюзен слегка покровительственно, как к неразумному ребенку, чудачества которого кажутся взрослому немного странными. Иногда Сьюзен обижало такое отношение. Но сейчас она вдруг увидела Иджела в ином свете. Он был не только старше ее на 10 лет и выше по воинскому званию, но у него уже был за плечами большой жизненный опыт и какой-то особый дар проникать в скрытую от других суть необычных явлений. Этот человек видел изнанку Вселенной, терял своих друзей, постепенно терял и самого себя, но в то же время продолжал жить. Его терзала боль куда более сильная, чем все мимолетные тревоги Сьюзен. И он сжился с этой болью. Она стала его второй натурой, день за днем она забирала у него частичку человеческой души, оставляя лишь страдание. Чем была боль Сьюзен перед этой горькой обреченностью?
     Может, и правы психологи, которые говорят, что достаточно узнать, что рядом есть кто-то, кому гораздо хуже, чем тебе, и тебе сразу становится легче? По крайней мере, Сьюзен вдруг отпустило. Она снова смотрела на марево гипера, но теперь оно не пугало ее. Напротив, ей казалось, что в беспорядочном мельтешении она вот-вот увидит нечто, позволяющее понять смысл всего происходящего. Ей вдруг вспомнились картинки, которые они с братом так любили в детстве: орнамент абстрактного узора, размещенного в определенной последовательности, но не имеющий никакого смысла. Но стоит только поднести картинку к носу, а потом медленно отводить ее от глаз, и ты увидишь яркую красочную объемную картинку. Для шестилетней Сьюзен, впервые увидевшей такой рисунок, это было маленьким чудом. И она все время ждала, что такое же чудо произойдет в ее собственной судьбе.

     С детства Сьюзен была счастливым и благополучным ребенком, даже, наверное, чересчур благополучным. Пожалуй, у нее было все: любящая мать, обожающий отец, старший брат Ганя, которого она любила. Отец, известный ученый, обеспечил семье маленький уютный мирок - домик неподалеку от Санкт-Петербурга; дети имели возможность учиться в лучших школах, путешествовать как по всей Земле, так и в космосе, получать все, что им хотелось. И при этом в семье были любовь и взаимопонимание. Сьюзен, как младшая, вообще купалась в обожании окружающих. Но нельзя не признать, что при этом она оставалась чудесным ребенком. Чрезвычайно хорошенькая, улыбчивая и не доставляющая практически никаких хлопот. Сьюзен была из тех редких детей, которые очень легко принимают правила, созданные для них взрослыми, и не менее легко следуют им. Живет в них какая-то странная для детей правильность.
     Это было видно даже по рисункам маленьких Сьюзен и Гани. Когда мама вешала картинки рядом, сразу было видно, где чья. У него - оранжевое небо с ярко-зелеными звездами, огромные дети и рядом домики по колено. А у Сьюзен все было именно правильно: голубое небо с белыми облаками, зеленая трава, большой домик и рядом маленькая улыбающаяся девочка. Но никто и не подозревал, что помимо этого размеренного мирка, где все идет так, как должно, у Сьюзен был еще один мир, где могло произойти все, что угодно. Она могла часами выдумывать приключения, которые вот-вот ворвутся в ее спокойную тихую жизнь и изменят абсолютно все. Это началось, наверное, когда Сьюзен было лет шесть. Ее десятилетний брат со своим другом играли в космических пиратов, а ее отказывались принять в игру. Тогда обиженная Сьюзен укрылась в своей комнате и сама начала придумывать историю, в которой были и космические пираты, и самые разные приключения, и она сама в главной роли. Это понравилось Сьюзен даже больше, чем игры с братом. Придуманный мир гораздо лучше подчинялся фантазии, чем материальные предметы вокруг. Поэтому Сьюзен отдалась мечтам. Постепенно детские фантазии о приключениях, пиратах и чужих мирах сменились более реальными - мечтой о "принце на белом коне", идеальном возлюбленном, который вот-вот появится в ее жизни...
     А в жизни... В жизни все оставалось прежним: престижная школа, где она была чуть ли не самой лучшей ученицей, прогулки по шумному Невскому и тихому Летнему саду, кафе на Литейном, где Сьюзен всегда заказывала мороженое с горячим шоколадом, домик в Пушкине, где прошло ее безоблачное детство... И одиночество. Сьюзен словно специально отгораживалась от людей, не желала принимать их такими, какие они есть, если они не соответствовали ее мечтам. Поэтому чаще всего и оставалась одна, плакала по ночам в подушку не от несчастной любви, а от того, что нет никого рядом, не понимая, что для того, чтобы кто-нибудь появился, надо и самой протянуть руку...
     Между тем, родители вполне были довольны своей примерной дочерью-отличницей и готовили ей перспективное будущее. Сьюзен могла выбирать не только из лучших университетов страны, но, пожалуй, из лучших университетов мира. Но в один прекрасный день, как раз когда пришло письмо из Стэнфорда, поздравляющее новую студентку, Сьюзен взбунтовалась. На глазах изумленных родных она в клочья порвала ни в чем не повинное письмо и заявила, что будет поступать в военную академию. А если ей не позволят этого сделать, то в день совершеннолетия она запишется в армию.
     Это категоричное заявление примерной дочери стало для родителей Сьюзен настоящей бомбой, причем разорвавшейся совершенно неожиданно. Они-то даже и не подозревали о внутренних метаниях Сьюзен, предшествовавших этому решению, против которого родители повели кампанию по всем правилам военных действий. Сьюзен отговаривали всей семьей, привлекая дядюшек и тетушек, дедушек и бабушек. Но девочка оставалась непреклонной. Что это было? То ли каприз избалованного романтичного подростка, то ли попытка примерной Сьюзен Ивановой найти себя.
     И последнее ей, кажется, удалось. Сьюзен без особого труда поступила в Академию и прекрасно училась все четыре года. Ее отличная учеба в школе, занятия спортом, а также хорошие природные данные и способности к математике помогли Сьюзен стать хорошим пилотом. Родители постепенно примирились с выбором дочери. В конце концов, Земля уже давно ни с кем не воевала, а в армии человек с умом может сделать еще более блестящую карьеру, чем на гражданке. А главное, Сьюзен впервые в жизни почувствовала себя на своем месте, впервые реальность стала для нее интереснее воображаемого мира. Она перестала отгораживаться от людей, у нее появились подруги и друзья. Вот только прекрасного принца все не было и не было. Но и эта мечта Сьюзен сбылась. Правда, не совсем так, как ей хотелось.
     После окончания Академии ее в числе лучших студентов отправили на базу "Ио-18". Ее начальником оказался Джон Шеридан, человек очень известный в вооруженных силах Земли своей эффективной борьбой с пиратами. Именно он был первым капитаном, который пошел на абордаж пиратского лайнера, что позволило спасти и заложников, и груз. Тогда Сьюзен было лет 15, и она очень хорошо помнила, как чествовали победителя. С тех пор Шеридан замелькал на экранах, и Сьюзен всегда внимательно следила за этими передачами. Возможно, его образ и подтолкнул ее к военной карьере. И Шеридан очень хорошо вписывался в образ идеального возлюбленного Сьюзен.
     На "Ио-18" они и встретились. Сьюзен ничего даже и не ждала от этой встречи. Слишком они были далеки: недавняя выпускница Академии и капитан базы. Но однажды они столкнулись в коридоре, и между ними словно вспыхнула какая-то искра, слишком яркая, ослепляющая. Сьюзен и Джон обменялись всего несколькими фразами, в которых не было ничего особенного. Но для них обоих они прозвучали совсем иначе, словно за словами стояло нечто большее. И дальше они пошли вместе, о чем-то весело беседуя и забыв о субординации.
     С этого дня Сьюзен и Джон не расставались. Весь ее мир сузился до узкой-узкой щелочки, куда мог поместиться только еще один человек.
     Вряд ли она была в состоянии воспринимать окружающую действительность.
     Ее не волновали косые взгляды сослуживцев, не волновал факт, что ее избранник давно женат, не волновала разница в возрасте, не волновали панические письма и звонки родителей. Да и похоже, что Джон чувствовал то же самое. По крайней мере, из списка расходов командира станции неожиданно исчезли еженедельные звонки на Землю жене.
     Влюбленные потеряли всякую осторожность. К концу первого года они встречались практически в открытую. И даже в отпуск поехали вместе. 4 недели вместе в круизе по самым прекрасным из колонизированных Землей планет были для Сьюзен волшебной сказкой. Она даже уже начала строить планы, мечтать о том, как Джон разведется с женой, женится на ней, как у них счастливо сложится семейная жизнь... Но жизнь чаще всего складывается не так, как того хотелось бы людям.
     После возвращения из отпуска Шеридана перевели с повышением. Он стал командиром эскадры, занимающейся патрулированием приграничных районов земных владений. Они прощались, обещая постоянно писать друг другу, любить и ждать. Она сдержала свое обещание. Он - нет.
     Джон не написал Сьюзен ни разу, а несколько их разговоров по фону были на редкость сухими. Сьюзен терялась в попытках объяснить самой себе, что же происходит. Наверное, этого не мог сделать и сам Джон. То ли в нем вдруг проснулась жалость к сходящей с ума от горя жене, с которой он даже ни разу как следует не поговорил за последний год. То ли вдали от Сьюзен он понял, что их отношения стали слишком серьезны для банального служебного романа, но не нашел сил взять на себя ответственность и изменить их. То ли просто решил, что подобная связь и следующий за ней развод пагубно повлияют на его карьеру. То ли победила привычка. Для Сьюзен все эти варианты были одинаково мерзки. Ведь каждый из них означал предательство любимого человека.
     Она долго не могла принять этого. Она отправляла письмо за письмом, не зная даже, слушает их Джон или тут же стирает; пыталась связаться с ним по прямой связи, но он не отвечал на ее вызовы; в конце концов встретилась с ним лично, но эта встреча ничем хорошим для Сьюзен не кончилась. Десять месяцев она жила в аду своих несбывшихся мечтаний и надежд. Все это время она мучилась от почти не утихающей боли, бессонных ночей, пустых мрачных дней, тоски и безысходности. И все это время она взрослела, на собственной шкуре постигая горькую науку жизни, которую невозможно выучить иначе.
     В конце концов Сьюзен собственными руками похоронила свои надежды, поняв, что ими жить нельзя. Возможно, здесь ей помог очень лестный для ее самолюбия перевод на "Дельфу-1", повышение в звании и переквалификация для полетов на совершено новых кораблях - "Хамелеонах" Сьюзен вдруг почувствовала, что помимо любви есть еще множество вещей, ради которых стоит жить. Ей удалось собрать разбитые осколки своей жизни. И, странное дело, после этого Сьюзен начала с добром вспоминать свои отношения с Джоном, научилась ценить отпущенное ей счастье, пусть даже оставшееся в прошлом. И даже бережно хранила их общие фотографии.
     Обо всем этом Сьюзен думала, отрешенно глядя на марево гипера. Что-то ждало их в конце этого пути...

     Безжизненная груда железа, не так давно бывшая космическим кораблем, теперь украшала орбиту планеты ворлонцев, став ее новым искусственным спутником. Сложнейшие электронные приборы, оболочка из прочнейших сплавов, двигатель, считавшийся огромным шагом вперед в технике, - все это не выдержало столкновения с неизведанным в глубинах космоса. Даже разрушитель новейшей конструкции пострадал, пройдя сквозь аномальное явление неподалеку от этого странного новообразования, чем-то похожего на космическую раковую опухоль.
     Огненные лучи расплавили жизненно важные органы корабля. Близкий взрыв был настолько силен, что пламя от него разрушило внешнюю оболочку корабля, ворвалось в отсеки, круша железо, как фарфор, разрывая людей, как будто они были тряпичными куклами. Так погибло три четверти экипажа десантные отряды, часть команды, пилоты истребителей вместе со своими машинами.
     Двигатели корабля умолкли, причем, кажется, навсегда. (В двигательном отсеке не выдержали внешние переборки, при этом погиб весь персонал машинного отделения. ) Корабль кружил по орбите планеты ворлонцев, горячий от полыхающих в нем пожаров и каждую минуту готовый взорваться. Борясь с невесомостью, отсутствием воздуха, темнотой, выжившие с трудом перебирались в шлюзовые отсеки и занимали места в спасательных челноках, которые по очереди покидали горящий корабль.
     Из всех спасательных челноков только 5 оказались способны благополучно покинуть корабль. Остальные либо не могли стартовать вообще, либо пилоты почти сразу же теряли управление над ними. Не смотря на это, покинуть корабль было необходимо из-за угрозы взрыва. Реакторы корабля вышли из-под контроля, и в любой момент можно было ожидать от них любого сюрприза.
     Сьюзен и Кэмбер заняли место в последнем, пятом катере. Десятерым в нем Было тесно. Если бы на всех хватило скафандров (а отсек, где хранились скафандры, прогорел так, что все, кто попытался попасть туда, превратились в единую спекшуюся массу), то не хватило бы места в катере. Сьюзен и Кэмбер сели в кресла пилотов. Она установила нужное давление воздуха и, как только все прошли воздушный шлюз, включила генераторы силового поля.
     Те, кто пострадал сильнее, были размещены в салоне катера, в откидных креслах с фиксаторами. Остальным пришлось просто стоять, и жизнь их теперь зависела от силового поля, которое вполне могло и не выдержать. Первое соприкосновение со стратосферой планеты дрожью отозвалось в металле и живой плоти. Сьюзен перевела катер в свободный полет.
     Остальное было трудноописуемым: подобно метеориту их катер мчался сквозь ужас и грохот, штормовой ветер, ночь, горы и провалы облаков; все вокруг гудело и выло, вибрация пронизывала тела до мозга костей, словно сам черт выплясывал на пульте управления. Пассажирам остальных катеров, правда, приходилось не лучше.
     Сьюзен и Кэмберу, по крайней мере, удавалось хоть и частично, но все же контролировать ситуацию. Они погасили большую часть скорости прежде чем добрались до плотных слоев атмосферы, где эта скорость стала бы причиной их гибели. Они не запрыгали беспомощно в тропосферной части, не полетели кувырком, когда достигли нижних слоев атмосферы. Они избежали пиков, протянувших чудовищные пальцы, чтобы схватить их, и чудовищного урагана, жестокость которого превосходила все, что когда-либо знала Земля - он швырнул в море катер №7, стартовавший с "разрушителя" третьим. Среди путаницу цифр и шкал, безумного мелькания рук над пультами управления, непрекращающегося разгула звуков, жары и скрежета, они сохраняли знание своего местоположения.
     Их желания были сосредоточены на одном: сесть в каком-нибудь месте, где была достаточно твердая почва и которое хотя бы казалось безопасным. Как ни странно, планета даже чем-то походила на Землю (насколько это можно было определить при облете). По крайней мере, на ней были моря и материки, а на самом крупном из них были горные цепи, предгорные степные районы и даже леса. То есть, на планете была своя флора и, следовательно, фауна, возможно, опасная для людей. Еще при сканировании планеты с орбиты в предгорном районе были обнаружены объекты явно искусственного происхождения. Сьюзен назначила место посадки катеров неподалеку от них, тем более, что там были большие открытые пространства.
     Это, конечно, могло быть опасным, даже смертельным, но в то же время могло стать их единственной надеждой выбраться отсюда. Где-то в глубине души Сьюзен еще таила надежду, что с ворлонцами можно будет хоть как-то договориться. Пожалуй, это была спасительная мысль, которая хоть ненадолго заставляла замолчать противный внутренний голосок, твердящий: "Ты погубила свой корабль".
     Впрочем, сейчас Сьюзен было не до внутреннего голоса. Катер облетел северное полушарие, и ей удалось положить его на курс к крупному континенту. Этим же занимались и пилоты других катеров. Они с трудом прокладывали курс к нужной долготе. Катер Сьюзен оказался несколько западнее от нее, и сейчас устремился к ней по косой линии.
     Они могли бы точно выйти к цели или, по крайней мере, оказаться к ней ближе, если бы с самого начала стартовали в верном направлении. Но этого не получилось, потому что катер выбросило на другую орбиту. Теперь это обстоятельство было усилено быстрым вращением планеты, которое вынудило катер потратить добавочную энергию на раннее торможение. К тому времени, когда катер достиг безопасной скорости,
     его энергетические накопители были разряжены, и вряд ли он мог дотянуть до выбранного Сьюзен места посадки. Не оставалось ничего, кроме как сесть, используя последние остатки энергии.
     Невозможно было использовать и хвостовые компенсаторы. Люди, не защищенные скафандрами, были бы раздавлены в случае отказа силового поля.
     Сьюзен выбрала открытую поляну, окруженную лесом. Между пригорками и поросшими какой-то фиолетовой травой холмами поблескивала вода. Но все же болото лучше, чем верхушки деревьев, огромных, толстых, корявых, с серыми стволами и абсолютно безлистных. Сьюзен посадила катер на полянку между ними.
     Как ни странно, поверхность болота-лужайки оказалась достаточно твердой, чтобы выдержать многотонный спасательный катер. Летающие насекомые тучами поднялись в воздух, и все стихло.
     Какое-то время Сьюзен сидела, ничего не соображая. Слабый ропот одобрения вывел ее из транса.
     - В-в-все в порядке? - спросила она, заикаясь. Ее руки заметно дрожали.
     - Дальнейших повреждений нет, капитан, - ответил чей-то голос.
     - Может быть, и нет, - вмешался другой, - только Брайен умер во время
     спуска.
     Сьюзен закрыла глаза. "Мой человек, - настойчиво билось в мозгу, - мои люди, мой корабль... Сколько же нас осталось?"
     Это выяснилось через несколько минут, когда появилась связь с другими катерами. С корабля спаслись 54 человека. Но из пяти машин, которым удалось покинуть "разрушитель", одна не добралась до поверхности планеты. Все же это был не такой уж плохой счет - один погибший катер из пяти перегруженных и неисправных, но и в нем было 12 человек...
     Всего в живых остался 41 человек. У двадцати трех были лишь незначительные повреждения, вроде синяков и ссадин, 16-17 - серьезно ранены. Плюс сама Сьюзен. Плюс Маркус.
     Услышав рапорт новоиспеченных командиров катеров, Сьюзен ужаснулась. Ей пришлось плотно сжать зубы, чтобы подавить невольный стон: 40 человек! Это все, что осталось от экипажа огромного военного корабля, который составлял 920 человек. Сьюзен показалось, что тяжелый груз ложится на ее плечи. Груз, который ей совсем не хотелось нести, но передать его было некому. "Жизнь их всех была в моих руках", - подумала Сьюзен.
     Кэмбер проговорил совершенно бесцветным голосом:
     - Что будем делать дальше, капитан?
     Сьюзен силой заставила себя вынырнуть из водоворота горестных размышлений, в котором она уже почти утонула. Сейчас было не время расклеиваться. Кэмбер, вероятно, был в шоке, остальная команда ждала ее решения, и она, как капитан, не могла позволить себе расслабиться, погрузиться в свое отчаяние и чувство вины. Но нельзя сказать, что сделать это было уж очень легко. В ушах у Сьюзен стоял такой звон, что она с трудом различала свой собственный голос. Но, как ей показалось, он звучал достаточно уверенно.
     - Прежде всего приказ по катерам один, два и... - она на секунду замялась, - четыре. Вы должны провести проверку всех систем и механизмов и сообщить, возможно ли будет хотя бы еще раз поднять катера в воздух. Мы должны соединить наши силы и, судя по координатам точек посадок, это не так уж сложно будет сделать. По крайней мере, мы находимся недалеко друг от друга. Далее, нужно учесть, что долго поддерживать внутреннее силовое поле мы не сможем. Нам необходимо экономить энергоресурсы. Поэтому, прежде всего приказываю отключить силовые поля, по крайней мере, на то время, пока катера находятся на земле. Затем необходимо взять пробы воздуха, почвы и воды. На катере должны быть исследовательские мини-зонды, ведь так? - Да, капитан, - ответили сразу несколько голосов. Звон в ушах Сьюзен почти прошел, теперь она могла адекватно воспринимать окружающую действительность. И она даже с некоторой радостью (хотя, казалось бы, какая уж радость в таких обстоятельствах!) услышала, как из голосов ее подчиненных исчезают безжизненные нотки. - Инженеры должны высчитать на сколько нам хватит внутренних ресурсов. Получив результаты проб, сделаем вылазку, чтобы проверить устойчивость положения корабля, а когда все соберутся, разобьем лагерь. И будем готовиться к тому, чтобы отправить катер к замеченным нами объектами искусственного происхождения.
     - Капитан, разрешите? - послышался женский голос из динамика связи.
     Сьюзен узнала лейтенанта Миневру Сейфус, офицера по контактам, которая приняла на себя командование спасательным катером №2.
     - Да, я вас слушаю, - Сьюзен едва удержалась от облегченного вздоха.
     Как приятно было осознавать, что хоть кто-то может что-то предложить и можно хоть с кем-то разделить ответственность, свалившуюся на ее плечи.
     - Капитан, кажется, нашему катеру повезло больше других: у нас остались действующие радары. И во время спуска нам удалось засечь еще один корабль, который также совершил аварийную посадку, причем всего в 500 километрах от точки вашего приземления, и в 550 от нашего, насколько я могу судить по координатам.
     - А корабль, вам удалось его идентифицировать? - встрепенулась Сьюзен. В душе ее ярким пламенем полыхнула надежда, и она почувствовала, что такой же огонек зажегся в сердцах людей, ее окружающих.
     - Похож на земной транспортник.
     - Земной транспортник! - воскликнул Кэмбер. - Но перед тем, как все это безумие началось, на орбите не было никаких земных транспортников. И поблизости тоже!
     - Не было, - подтвердила Сьюзен. - Но, кажется, мы столкнулись с явлением, напоминающим хорошо известную всем нам зону перехода. И, возможно, сюда мог попасть корабль из другого сектора пространства.
     - Капитан, мы должны обследовать этот корабль! Возможно, это поможет нам вернуться домой! - голос Миневры звенел от возбуждения.
     - Да, возможно. Но дальнейшие планы мы обсудим, когда, наконец, будем вместе и оценим наши ресурсы и работоспособность катеров. А пока за дело, друзья! - Сьюзен сделала паузу, переводя дух. Ее сердце вновь сжалось: кучка людей, чудом выживших в огненном аду, разыгравшемся на орбите, затерянные в глубине космоса на враждебной планете. Но она сделала над собой усилие и заговорила снова:
     - Друзья, безвыходных ситуаций не бывает. Как говорил один мой друг, даже если вы падаете в пропасть, то все равно можете попытаться полететь.

     Яркая звездочка во мраке космоса вдруг появившаяся из ниоткуда и стремительно выросшая до шара, порядка трех метров в диаметре, вряд ли могла впечатлить непрошеных гостей, построивших неподалеку огромный объект планетарных масштабов всего за несколько дней. Но никто сейчас и не собирался играть мускулами перед обосновавшимися тут чужаками. Миссия Хамелеона носила исключительно разведывательный характер.
     Сьюзен вдруг почувствовала облегчение. Ей казалось, что она долго-долго просидела в душной комнате, заполненной багровым туманом, а теперь, наконец, вышла из нее на свежий воздух. Хотя, конечно, все это было только иллюзией, но блеск звезд на обзорных экранах подействовал как-то ободряюще.
     Иджел ткнул пальцем в иконку с изображением полупрозрачного кубика. Иконка тут же развернулась в прозрачный куб, повисший в свободном пространстве над центральной панелью управления. Иджел тремя пальцами, точно он брал щепотку соли из солонки, ухватил приблизительно за середину экран с видом на звезду и перетащил внутрь куба. Ранее плоское изображение приобрело трехмерность и заполнило собой куб целиком. Еще не успев убрать пальцы из куба, Иджел произнес:
     - Разверни.
     От куба отделилась его копия, которая за мгновение выросла, заполнив собой всю "комнату". Непривычному наблюдателю могло на мгновение показаться, что Иджел и Сьюзен, сидя в своих креслах, просто висят в открытом космосе. Но если присмотреться внимательнее, то на черном фоне вполне можно было различить, что у "комнаты" все же имеется прозрачный пол, отражающий падающий на него свет с экранов.
     Сьюзен наклонилась в своем кресле устремив, свой взгляд сквозь прозрачный пол. Под ними простиралась пустынная планета, окутанная дымкой желтоватого цвета. Сьюзен ткнула указательным пальцем в направлении планеты. Планета покрылась блестящей сеткой и в тот же момент ее копия в мелком масштабе оказалась в руке Сьюзен. Сьюзен выпрямилась в кресле и расположила планету перед собой так, чтобы на нее можно было смотреть, удобно сидя в кресле. Она отпустила планету, и маленькая копия изображения планеты исчезла, но вид на окружающий Хамелеон космос повернулся вокруг центра комнаты так, что теперь планета была видна прямо над центральной панелью управления.
     - Наша орбита? - сделала запрос Сьюзен.
     Планету опоясал тонкий прозрачный зеленый обруч, в одной из точек которого замигал яркий шарик, обозначающий текущее положение Хамелеона. Возле шарика отобразилась табличка чисел, информирующих о текущих координатах, скорости, и прочее. - Похоже, мы на месте, - произнесла она бросив взгляд в сторону Иджела.
     - Состав атмосферы? - запросил Иджел у бортового компьютера.
     - Основные составляющие: азот и его соединения с водородом, серой и кислородом. Средняя температура атмосферы - 70 градусов по Цельсию.
     Перед его глазами возникла таблица с более подробной информацией.
     - Совсем даже не холодно. Идж, смотри-ка, какой огромный океан, - Сьюзен ткнула пальцем в пятно на поверхности планеты. - Может мне стоит одеть купальник, и мы устроим пикничок на берегу? - на лице Сьюзен появилась широкая улыбка.
     - Великолепная идея! Я уже столько лет не был на настоящем курорте. К тому же, я всю жизнь просто мечтал искупаться в азотной кислоте! - произнес Иджел, поддерживая ее шутливый тон.
     - Внимание, зафиксировано необычное излучения, исходящее с поверхности планеты. Положение источника уточняется... - произнес компьютер, визуально продублировав сообщение, отобразив его в красном окошке над центральной панелью управления.
     Компьютер развернул планету и подкрасил область атмосферы в месте обнаруженного излучения малиновым цветом.
     Пальцы Иджела пробежали по клавиатуре. Перед ним и и Сьюзен возникла группа окон с увеличенным изображением подкрашенной области в разных диапазонах: инфракрасном, видимом, ультрафиолетовом, рентгеновском, а так же несколько окошек, использующих комбинации диапазонов с наложением специальных фильтров. Ни на одном экране четкого изображения внутри подсвеченной области получить не удалось.
     - Интересно, - задумчиво произнес Иджел, - кто-то спрятал от нашего взора часть планеты.
     - Черт побери, что происходит? - Сьюзен обеспокоено взглянула на Иджела. - Я не могу установить связь с базой.
     - Что с передатчиком? Попробуй запасные каналы.
     - Я уже пробовала, ничего не выходит. Похоже кто-то глушит наш сигнал!
     - Без паники! Мы можем уйти в гиперпространство?
     - Да, тестирование оборудования проходит успешно.
     - Тогда подготовь капсулу с копией бортового журнала и полный архив данных сканирования.
     - Выполняю, - пальцы Сьюзен забегали по клавиатуре, - процесс запущен, нам потребуется около минуты.
     - Хорошо, я пока подготовлю CMX-11.
     - Мы высадимся на планету без разрешения, не предупредив базу? - Сьюзен удивленно взглянула на Иджела.
     - У нашей миссии код 20A, и, если ты помнишь, это дает нам право в случае крайней необходимости даже уничтожить все живое на этой планете ко всем чертям!
     - Да я это прекрасно помню, но мне кажется, что нам все же не стоит так торопиться с высадкой в неизвестно куда.
     - Я тебя и не тороплю, ты останешься на орбите. В СМХ полечу только я.
     - Эй, это не честно! Ты собрался бросить меня здесь одну? - Сьюзен уставилась на Иджела, широко открыв глаза.
     - Не спорь, к тому же, это приказ, - невозмутимо произнес Иджел. На экране перед ними появилось крупное схематическое изображение внутреннего устройства Хамелеона. Жирной желтой линией был очерчен контур сформированной внутри него капсулы.
     - Капсула подготовлена. Ожидаю команду на старт, - произнес компьютер.
     - Старт разрешаю, - подтвердил Иджел.
     Снаружи можно было наблюдать, как от шара Хамелеона отделился небольших размеров продолговатый предмет и, тут же уменьшившись до размеров точки, исчез в гиперпространстве.