Сектор 112/56-80. Разрушитель # 017.

      Сьюзен, как они и обещала, заменила Кэмбера на ночной вахте. Вновь она сидела одна в рубке, весь обзорный экран занимала серо-зеленая планета ворлонцев, которая теперь стала гораздо ближе. Но Сьюзен было намного, намного хуже. Что ж, положение было не самым лучшим: корабль попал в ловушку, выхода из которой не было. Внизу находилась планета ворлонцев, явно недружественная и негостеприимная. (Сьюзен даже как-то в голову не приходило, что от ворлонцев можно ожидать чего-то хорошего). Возвращение Маркуса и события, которые за этим последовали, полностью выбили ее из колеи. Осознание того, что она стала телепаткой, далось Сьюзен нелегко. С детства она ненавидела, презирала и боялась телепатов больше, чем их ненавидели, презирали и боялись обычные люди. Она знала, что является одной из них, и за это ненавидела, презирала и боялась себя. Но Сьюзен всегда чувствовала, что эта сила, хоть и сидит в ней, но находится под контролем. Теперь сила вышла из-под контроля, и сама Сьюзен находилась в ее власти. Сьюзен каждую секунду ждала, что чужие мысли ворвутся в ее голову. Это было неприятно чисто физически. После приступа телепатической активности у Сьюзен кружилась голова, мучительно больно пульсировала кровь в висках, участившееся дыхание долго не могло прийти в норму. Наверное, при этом у нее поднялась температура и повысилось давление, но у Сьюзен не было никакого желания (да и сил) идти к врачу. Да и что бы она могла сказать? "Я только что прочитала мысли человека, находящегося в двух тысячах метров от меня, а затем моего старшего помощника, который, правда, был поближе"? А что дальше? В дурдом? Или в пси-корпус? Если бы Сьюзен предложили выбор, то она бы предпочла дурдом. Особенно, если учесть, что сейчас в пси-корпусе всем заправляет Бестер... Поэтому Сьюзен и не пошла к врачу. Она доплелась до своей каюты, легла на постель, повернулась лицом к стене и так и пролежала до самого вечера. В начале ей было очень плохо и больно, даже легкое шуршание воздуха в вентиляционной системе отдавалось импульсом боли в голове. Сьюзен казалось, что ей не хватает воздуха, а перед глазами плыли цветные круги. Вероятно, в пси-корпусе учили со всем этим справляться, но она-то ведь никогда не была в пси-корпусе и не знала, что делать. Постепенно физическая дурнота отступила и осталось только ощущение гадливости, отвращения, связанного с контактом с чужим мозгом. Нечто вроде ментальной тошноты. А теперь, сидя на вахте, Сьюзен даже могла задуматься о более практических вещах. Впрочем, приятного в них тоже было мало. Заметил Кэмбер или не заметил, что произошло? Наверняка, да. Понял он или нет, в чем дело? Вполне возможно, что понял. Сообщит он об этом или нет? Да, сообщит, потому что перепугался до полусмерти, особенно, если все понял. Потому что она теперь изгой, в которого обычные люди могут бросать камни, не испытывая при этом никаких угрызений совести. "Впрочем, - грустно подумала Сьюзен, - все это имеет смысл, только если мы вернемся. Поэтому и думать об этом не стоит". Но не думать об этом Сьюзен не могла: слишком глубоко в ее плоть и кровь въелся страх перед пси-корпусом, зловещим и вездесущим.
      Второй проблемой был Маркус, оплаканный и похороненный. Она уже попрощалась с ним, она начала примиряться с его смертью, она лелеяла пустоту, возникшую в ее жизни после его ухода, она лелеяла свою боль. Но была ли Сьюзен готова к тому, что эта пустота снова окажется заполненной? Когда-то Сьюзен услышала одну фразу: "Опасайся молить о чем-либо. А вдруг ты получишь именно то, о чем просила?" Так оно и случилось. Но, во имя всех богов, как вообще можно строить планы, стоя на краю могилы?
      Сьюзен услышала, что дверь за ее спиной открывается. Ей даже не надо было оглядываться, чтобы узнать, кто пришел, - это был Маркус.
      - Капитан, позволите войти? - спросил он от двери.
      - Входи, - Сьюзен пересилила себя и все-таки оглянулась. - А с каких пор мы с тобой на "вы"?
      Маркус воспринял это как положительный момент. По крайней мере, сейчас Сьюзен выглядела куда более нормальной, чем утром. Но Маркус чувствовал, что прежней ее назвать трудно. Что-то в ней надломилось, что-то очень важное, что раньше делало ее неуязвимой. Ему показалось, что глаза Сьюзен блестят от слез, и сердце Маркуса сжалось от боли. Он прошел и сел рядом с ней в кресло 2-ого пилота.
      - Сьюзен, давай поговорим, - сказал Маркус. - Или тебе настолько не хочется меня видеть, что ты даже не будешь выяснять, почему я прилетел сюда?
      - Кэмбер передал мне свой разговор с тобой. Я все знаю. Маркус, ну зачем ты сделал это?! Тебе снова захотелось умереть?!
      - Мне хотелось помочь тебе.
      - Чем?! Чем ты можешь помочь мне в данной ситуации?! Спустишься вниз, набьешь морду главному ворлонцу и скажешь, чтобы он нас отпустил?!
      Маркус был ошарашен. Она просто кричала на него, и при этом из глаз у нее лились слезы. "Истерика", - промелькнуло в голове у Маркуса. Что-то тут было не то. Сьюзен, насколько он знал, не должна была так расклеиться, даже попав в экстремальную ситуацию наподобие той, в которой они находились сейчас. Что-то еще случилось, явно случилось.
      Маркус неожиданно схватил Сьюзен за плечи и резко встряхнул:
      - Сьюзен, прекрати немедленно! Объясни по-человечески, что случилось! Это потому, что я напугал тебя своим воскрешением из мертвых? Прости, милая, я не хотел...
      Сьюзен глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.
      - Маркус, все гораздо хуже, - сказала она.
      - Ты хочешь сказать, что мы сложим головы на этой планете внизу? Черта с два! Ты знаешь, в мои планы входит вернуться домой!
      - Маркус, лучше бы мне не возвращаться.
      - Сьюзен, ты что?!
      - То, что я сейчас скажу, прозвучит нелепо. Ты, наверное, подумаешь, что я сошла с ума. Но я здорова, и это чистая правда. Маркус, я телепатка.
      - Что-о? - протянул Маркус.
      - Я телепатка, - повторила Сьюзен, которая уже взяла себя в руки. - Я знала, что ты не поверишь, но это правда. Об этом знает только Джон, больше никто. Наверное, еще Лита догадывается. А, возможно, и этот змей Бестер.
      Маркус был настолько ошарашен, что не нашел ничего лучшего, чем спросить:
      - Так это давно началось?
      - Так я и знала, - невпопад ответила Сьюзен.
      - Что знала?
      - Что все начнут шарахаться от меня, как от прокаженной! Вот и тебе уже понадобилось узнать, не читала ли я раньше твои мысли.
      - Сьюзен, я об этом даже и не подумал! Запомни, что бы ни случилось, я всегда буду относиться к тебе по-прежнему. Но ведь ты всегда не любила телепатов.
      - Маркус, ты можешь прямо сказать, что я их ненавидела. Я и себя ненавидела. Впрочем, наверное, я ненавидела даже не телепатов, а корпус Пси. Сам понимаешь, почему. Другое дело, что до Вавилона мне не приходилось встречать телепатов вне корпуса Пси.
      - Но как?
      - Как я стала телепаткой? У меня всегда были небольшие способности, еще с детства. Каким-то чудом корпус Пси меня пропустил. Впрочем, способностей почти и не было. Я могла угадывать эмоции окружающих, определять, лгут мне или говорят правду, остановить случайное сканирование. Но после контакта с этим проклятым исцелителем мои способности стали возрастать! И теперь я уже боюсь их. Я ничего не могу поделать! Я не умею их контролировать, они приходят, когда захотят. Сейчас я не читаю твои мысли, но, наверное, смогу... А вот когда ты был на подлете, я тебя просканировала. А затем Кэмбера! - Сьюзен закрыла лицо руками.
      Маркус осторожно придвинулся к ней и обнял ее.
      - Знал бы ты, насколько это было мерзко! - проговорила Сьюзен, не отнимая рук от лица. - Я так перепугалась, что это никогда не кончится, и я всегда буду слышать чужие мысли! Оно кончилось, но я знаю, что это вернется. О Господи! - Сьюзен осторожно высвободилась из объятий Маркуса. - Знаешь, если бы я была одна, я бы направила корабль вниз и отключила систему управления. Но я отвечаю за жизнь более ста человек, и я обязана до последнего стараться вернуть их домой. Хотя меня дома ничего хорошего не ждет.
      - Сьюзен, ты драматизируешь. Никто ведь ничего не знает, кроме нас с тобой. А на меня можешь положиться.
      - Думаю, Кэмбер все понял. Он ведь не идиот и может сложить два и два. И если мы вернемся, он сообщит в Пси-корпус. А туда я не пойду, даже если в качестве альтернативы мне предложат котел с кипящим маслом.
      - Ты всегда можешь остаться на Вавилоне 5. Шеридан тебя не выдаст.
      - Остаться в полулегальном положении? Подвести всех моих друзей?
      - Еще остается эмиграция на какую-нибудь необжитую планету, где еще не сформированы органы управления и куда не добрался корпус Пси. Сьюзен, с твоими способностями ты точно не будешь там последней. И я мог улететь с тобой, меня мало что здесь держит. Но подожди паниковать, возможно, никто на тебя и не донесет. А, возможно, рост твоих способностей связан с этой планетой.
      - Возможно. Но это мы узнаем, только если улетим отсюда, - Сьюзен помолчала, потом добавила, - Маркус, спасибо, что ты меня выслушал и понял. Если бы я обдумывала все это одна, я бы, наверное, сошла с ума. А теперь... теперь мы еще поборемся, правда?
      Маркус улыбнулся:
      - Вот такой ты мне нравишься больше! Теперь я не боюсь, что ты выйдешь прогуляться без скафандра. А ты еще спрашиваешься, зачем я прилетел! Я голос твоего разума, Сьюзи Иванова!
      - Спасибо, Маркус, - еще раз повторила Сьюзен, не подхватывая его шутливый тон. - И я еще не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь.
      - Сьюзен... - Маркус коснулся ее руки. - Ты ведь понимаешь, почему я это сделал?
      Сьюзен не ответила. Она отвернулась к обзорному экрану, и теперь Маркус видел ее в профиль. Он заметил, что она поджала губы, и от этого стала похожа на капризную девочку. Непослушный локон коснулся ее ресниц, когда она склонилась над пультом. Маркус тоже протянул руку к пульту, но только для того, чтобы коснуться ее руки. Она не сбросила его ладонь, но все ее естество стремилось прочь от Маркуса. "Если встретиться с ним взглядом, то я пропала", - подумала она. Но его взгляд, так хорошо знакомый Сьюзен, притягивал ее словно магнитом.
      - Неизбежная связь между людьми, которые работают вместе. Служебный роман, - заметила она, не отрывая взгляд от приборных панелей.
      - Вовсе нет, - тут же ответил он, словно заранее догадываясь, что она скажет. Сьюзен все-таки высвободила ладонь и переставила терморегулятор на несколько делений, хотя в этом не было никакой необходимости.
      - Любовь в космосе не получается, - призналась она. - Для этого требуется как минимум свет горящей во тьме свечи.
      Маркус усмехнулся.
      - Неужели? А я-то думал, что звездное небо. Обрати внимание, как много здесь звездного неба, Сьюзен.
      - Послушай, мне ужасно неудобно, но, может, все-таки не... - он сомкнул пальцы на ее запястье, но сделал это так нежно, что она не нашла в себе сил воспротивиться.
      - Я ужасно одинок, Сьюзен, - произнес Маркус.
      - Порой я себя чувствую также, - она упорно не отрывала взгляд от обзорного экрана впереди.
      - Может быть, мы как-нибудь сможем разделить это одиночество на двоих? И тогда оно, возможно, уменьшится.
      Глаза ее блеснули, и она тут же откинула его руку.
      - Я больше об этом слышать ничего не желаю, понятно? Я к тебе никакого отношения не имею, и если кто-нибудь из команды про нас прознает, ты будешь выглядеть полным идиотом. И я тоже. Так что брось и забудь.
      - Сьюзен, - Маркус подался вперед, - я...
      Он не успел договорить. Чудовищный энергетический толчок сотряс корабль. Маркуса выбросило из кресла, Сьюзен едва успела схватиться за подлокотник, чтобы не отлететь к дальней переборке. Тут по кораблю ударила вторая молния, еще раз тряхнуло, но уже не так сильно. Сьюзен провела ладонью по лицу, Маркус, приподняв голову, уставился в стену так, словно мог сквозь нее видеть.
      - Что это было?! - хором воскликнули они.
      В следующее мгновение Сьюзен бросилась к пульту. Маркус осторожно поднялся. Ноги были ватными, но в остальном - совсем неплохо.
      Они оба замерли у пульта, наблюдая ужасающее и в то же время прекрасное зрелище. Впереди сияло нечто похожее на вывернутую наизнанку зону перехода, и в ее центре полыхали такие цвета, которые человек даже представить не в силах. Они полыхали не только снаружи, они заполняли разум, кости, нервы, мышцы... И корабль несло прямо в эту неизвестно откуда взявшуюся дыру. Чем это могло грозить? Вероятно, ничем хорошим. Сьюзен с трудом оторвалась от переливов огней впереди, попыталась взять управление на себя и отвести корабль с гибельного курса. Но тщетно: корабль не слушался управления и продолжал мчаться вперед.
      - Сьюзен, включи аварийный сигнал, - посоветовал Маркус.
      - Все равно уже не успеем, - тем не менее Сьюзен нажала на кнопку.
      Тишина корабля взорвалась воем аварийных сирен. Почти в следующее мгновение разрушитель попал в сияющую разными цветами воронку и раздался взрыв.

      А на Вавилоне 5 дело обстояло так. Вечером, довольно поздно, доктор Франклин возвращался из бара в состоянии легкого опьянения. Он познакомился с симпатичной танцовщицей, и сейчас они направлялись в каюту к доктору выпить немного вина, послушать музыку и продолжить приятный вечер. Когда они добрались до пневмотрубы, Франклин остановился, и коснулся сенсора для вызова кабины.
      Девушка плотнее прижалась к его бедру своим. Двери открылись, и она вдруг истошно закричала. Да и было отчего: на полу в совершенно неестественном положении лежала доктор Хоббс. Многолетняя выучка Франклина сработала моментально. Он тут же ударил по кнопке тревоги, расположенной на стене, и бросился к доктору Хоббс. Но уже можно было не торопиться, она была мертва.
      Сигнал тревоги переполошил службу безопасности, вокруг сразу собралось много народу, так что прибывшему через несколько минут Гарибальди едва удалось разогнать собравшуюся толпу. Так что если и были какие-то следы, то их затоптали любопытствующие. Впрочем, у Гарибальди даже и догадок никаких не было, где искать и что именно, потому что навскидку Франклин так и не смог определить причину смерти. Никаких повреждений, кровавых ран, синяков на теле не было. Это могло быть что угодно: яд (так почему не допустить, что приняла она его давным-давно, а подействовал он только сейчас?) или даже сердечный приступ или давняя неизлечимая болезнь (тогда никакого состава преступления не было и в помине). В общем, тело доктора Хоббс перенесли в медлаб, и Франклин провел ее вскрытие.
      Результаты были ошеломляющие: не было ни следов яда, ни серьезных болезней, которые могли вызвать неожиданную и скоропостижную смерть. Единственное, что удалось обнаружить Франклину, это несколько довольно крупных внутренних кровотечений, которые напоминали следы от пулевых ранений. Но никаких внешних следов от этих ранений не было.
      Поэтому помимо вопроса "Кто это сделал?", сразу же возник вопрос "КАК?!" Вероятно, ответив на второй вопрос, можно было ответить и на первый и наоборот, но никакого ключа к загадке в руках Гарибальди и его коллег не было.
      Разумеется, Гарибальди сразу же попытался вызвать Джона и сообщить ему о чрезвычайном происшествии на станции. Но, как мы знаем, Джон не отвечал, и сейчас мы даже знаем, почему. Тогда Гарибальди попытался связаться с Деленн, но и это оказалось безуспешным. Ленньер ответил, что с Деленн поговорить нельзя, она вернулась откуда-то очень расстроенная и теперь медитирует. Джона же никто не видел чуть ли не с утреннего заседания по поводу побега Маркуса, то есть буквально весь день. Гарибальди провел весьма неприятную ночь, пытаясь одновременно вызвать Джона по переговорнику и отыскать его где-нибудь на станции, в ужасе представляя себе его труп, валяющийся где-нибудь в темном переходе (а после вечерней находки доктора Франклина ждать следующего убийства было вовсе не так уж странно).
      К утру, когда стало уже совершенно ясно, что тела Джона нигде нет, и он либо покинул станцию (после исчезновения Маркуса Гарибальди уже ничему не удивлялся), либо находится в своей каюте, возможно, целый и невредимый, а, возможно, мертвый, Гарибальди принял решение взломать каюту Шеридана. И обнаружил капитана целым и невредимым, да вдобавок еще после ночной попойки. Трудно описать состояние Гарибальди в этот момент. Он уже мысленно устраивал похороны своего друга, представляя его хладным трупом, а тот был жив, невредим и вылакал до неприличия много виски. С одной стороны, Гарибальди почувствовал облегчение, но с другой стороны, ему захотелось убить эту пьяную скотину (именно так подумалось Гарибальди в тот момент), которая вначале грубит, потом позволяет себе нализаться, когда на станции и так не спокойно, а потом еще отключает все системы связи, что уже было вообще непростительным поступком. А уж когда Джон начал свои глупые обвинения, то есть, напомнил Гарибальди как раз о том, о чем тот сам думал, наступил, можно сказать, на любимую мозоль... В общем, когда Гарибальди, наконец, забежал в свою каюту, чтобы передохнуть хотя бы на минутку, настроение у него было не из лучших. Гарибальди сбросил китель, устало протянулся и прошел на кухню. Он открыл холодильник, но обнаружил там только три яйца, кефир, полбутылки минеральной воды, пачку маргарина и засохший плавленый сырок. В общем, на хороший обед продуктов явно не хватало. Гарибальди же настолько устал за пошедшие сутки, что тащиться в бар или столовую сил просто не было. К тому же там были люди, с которыми пришлось бы поддерживать беседу, обсуждать происшедшие события... Майклу же хотелось побыть одному. Поэтому Гарибальди включил чайник, поставил на плиту сковородку, разбил над сковородкой яйца, прошел в комнату и устало опустился на диван.
      - Компьютер, нет ли сообщений? - спросил Майкл.
      - Для вас оставлены сообщения от доктора Франклина, Зака Алана, посла Г'Кара, Ленньера и лейтенанта Корвина.
      Гарибальди кивнул. Все эти сообщения были продублированы в офис службы безопасности и ничего принципиально нового не содержали.
      - В 7.27 пришло сообщение с Земли. Отправитель неизвестен.
      - Воспроизвести, несмотря на усталость Гарибальди насторожился.
      Сообщение с Земли, да еще с неуказанным отправителем вряд ли могло сулить что-либо хорошее. Впрочем, отправителя могли забыть указать по рассеянности. Или не указали специально, чтобы не привлекать внимания к письму. Вероятно, так оно и было, потому что на экране появилась Лиз.
      - Здравствуй, Майкл, - услышал Гарибальди ее голос. - Ты знаешь, я долго думала... Думала очень о многом, в том числе и о нас с тобой. В конце концов, решила послать тебе это письмо... Прости, если это покажется тебе жестоким, но я поняла, что мы не можем быть вместе. Иногда разлука очень важна, чтобы все обдумать и принять решение... Так вот, когда ты улетел на Вавилон 5 я вдруг поняла, что то, что произошло с нами в прошлом, было далеко не случайно. Мы расходились и сходились снова, но между нами никогда не было прочных, стабильных отношений. Понимаешь, о чем я? Наверное, нет, мы ведь никогда толком не понимали друг друга. Я не понимаю твою вечную тягу к опасности, желания быть на переднем крае. Мне казалось, что ты изменился... Но ты снова улетел на Вавилон 5, и что-то мне подсказывает, что ты задержишься там надолго. А я... Майкл, я не просто не хочу, я не могу ждать. Жизнь нельзя отложить на год или на два, пока кончатся все войны, пока ты не выловишь всех преступников, пока твои друзья не перестанут нуждаться в твоей помощи. Жизнь идет. И мне кажется, что мне нет места в твоей жизни. И тебе в моей, наверное, тоже нет. Прости, Майкл, но я не могу жить, зная, что могу потерять близкого мне человека в любой момент. Поэтому лучше нам и не делаться ближе. Ты можешь возразить, что мы любим друг друга, но одной любви часто бывает мало. Нужно взаимопонимание, нужно, чтобы муж и жена были сделаны из одного теста. Мы же слишком разные. В моей жизни было уже достаточно потрясений, теперь я хочу просто немного покоя и частичку простого обыденного счастья. Ты снова хочешь совершать подвиги... Майкл, уж лучше нам расстаться. Поверь, я говорю это не с легким сердцем, но... Не надо отвечать на это письмо. Прощай.
      На экране мелькнула надпись: "Сообщение передано". Потом экран мигнул голубым светом и погас. Майкл по-прежнему сидел на диване. В один миг у него словно выбили почву из-под ног. Лиз... Он так много думал о ней в последние дни, он переживал, что нанесет ей боль своим решением остаться на Вавилоне 5.. Он был уверен, что сможет принять любое ее решение... Чудак, он и не подозревал, что это может быть так больно. Что где-то на уровне подсознания он отбросил самый худший и наиболее вероятный вариант решения. Поэтому сегодняшнее письмо было словно холодный душ, отрезвляющий и леденящий. У Гарибальди спирало дыхание, он чувствовал, что больше не может оставаться один. Мир, минуту назад бывший прочным и ясным, рассыпался на мелкие осколки. Майкл вскочил, схватил свой китель и поспешил вон из каюты. На кухне, догорая, чадила яичница.

      В баре "Затмение" в это время было пусто. Стулья около многих столиков были поставлены на столы и перевернуты ножками вверх. Огромный толстый негр, которому стоило бы работать не уборщиком, а вышибалой, вяло таскал за собой поломоечную машину. Только два столика в разных углах зала были заняты и, так сказать, находились в рабочем состоянии. За одним гуляла разухабистая компания, за другим сидел мрачный Франклин. Перед ним стояла бутылка джина, бутылка тоника и бокал. Бутылка джина была наполовину пуста, с тоника Франклин даже не снял крышку. Гарибальди увидел, как Франклин взял бутылку и нетвердой рукой плеснул себе в бокал на четыре пальца. Значит, он был уже порядочно пьян. Майкл покачал головой и подошел к стойке. Там бармен с хитроватыми глазками протирал бокалы и время от времени смотрел их на свет. Гарибальди знал, что этот бармен нечист на руку, мошенничает и связан с контрабандистами. Пару раз бармен попадался на мелочах, но по-крупному его еще не удавалось ущучить. Вот только имя Гарибальди не мог припомнить...
      Заметив Гарибальди, бармен прервал свое занятие.
      - Что вам, мистер Гарибальди? - подобострастно спросил он. - Джин-тоник? Виски? Мартини? Или предпочитаете инопланетные напитки? Есть бревари, недавно с Центавра. Есть нарнские напитки. Рекомендую новые коктейли "За'ха'дум" и "Минбарский студень". Есть свежее пиво прямо с Земли...
      - Ничего, - Гарибальди взял из рук растерявшегося бармена пустой бокал и направился к столику Франклина.
      - Привет, Стивен! - произнес он, садясь на стул.
      - Привет! - Франклин отхлебнул из своего бокала так, словно пил не джин, а просто воду.
      Гарибальди без приглашения отвернул крышечку тоника. Напиток зашипел, маленькие пузырьки газа полетели вверх. Майкл налил тоник, отпил несколько глотков. Напиток был горьким и не очень холодным, почти не освежал.
      Гарибальди вдруг мучительно захотелось выпить по-настоящему. Выпить, почувствовать шумок в голове, забыться. Рука уже сама потянулась к бутылке джина, но перед глазами вдруг стала опухшая похмельная физиономия Шеридана и тут же вспомнились собственные недельные запои, потеря друзей, карьеры, работы, отвращение окружающих и, в конце концов, омерзение к самому себе. Состояние, когда ненавидишь и презираешь себя, но остановиться все равно не можешь. Нет, ничего в этом мире не стоило того, чтобы вновь сорваться в эту пропасть. Слишком высокая цена за забвение. Гарибальди отпил еще глоток теплого тоника и покосился на Франклина. Ему бы тоже пить не стоило. Только Гарибальди успел это подумать, как Франклин со словами "А, к черту все!" схватил свой бокал и прикончил его. "Надо что-то делать", - подумал Гарибальди. Собственная боль вдруг отступила на второй план при виде более слабого человека, который нуждался в помощи.
      - Стивен, - начал Гарибальди, - знаешь, тебе больше не стоит пить.
      - Да, не стоит, - согласился Франклин, наливая новую порцию.
      - Пойми, то, что ты сейчас делаешь, это не выход.
      - Не выход, - Франклин взял бокал, поднял его на уровень глаз и принялся разглядывать на свет.
      - Стивен, если ты напьешься, забудешь самого себя и будешь валяться на полу в свинском состоянии, то это ничего не изменит.
      - Послушай, Майкл, хватит моралей. Мне сегодня до того паршиво... Странно, я не понимал, что она мне нравится, и поэтому я грубил ей, придирался, никогда не оценивал ее по заслугам... Может быть, потому, что она помогла тебе раскрыть мою аферу со стимуляторами... А ведь тогда вы оба спасли мне жизнь, хотя я отказывался это понимать, кретин несчастный! А сегодня она умерла, и я даже имени ее не мог припомнить, пока не заглянул в файлы сотрудников! Словно она никогда ничего не значила в этом мире! К чертям все! И меня самого!
      Франклин поднес джин ко рту. И тут Гарибальди выхватил бокал и со всей силы шарахнул его об пол. Бокал разлетелся на мелкие осколки с таким звоном, что это даже привлекло внимание разухабистой компании в другом конце зала, которая даже с некоторым испугом, смешанным с удивлением, оглянулась на буянящего человека в форме. Через секунду за бокалом полетела полупустая бутылка джина, которая разлетелась с еще более громким звоном. А затем Гарибальди выплеснул свой тоник прямо в лицо Франклину.
      - Бармен! - крикнул Гарибальди.
      - Да, сэр! - отозвался тот.
      - Включи разбитый бокал и бутылку в мой счет! Дай чистый стакан и какие-нибудь таблетки, нейтрализующие алкоголь!
      - Но, сэр...
      - Не морочь мне голову! Они у тебя должны быть!
      Таблетки и чистый бокал появились как по мановению ока. Подгулявшая компания расплатилась и исчезла столь же быстро, видимо, опасаясь, что разошедшийся начальник службы безопасности переключит свое внимание на них. Франклин, несколько пришедший в себя, беспрекословно принял таблетки и так же беспрекословно слушал Гарибальди:
      - Послушай, Стивен, прекрати все это и возьми себя в руки. Постарайся успокоиться. Я понимаю, что речь идет о смерти человека и все, что я сейчас скажу, звучит цинично, но исправить ты уже ничего не сможешь. Знаешь, когда уходит человек, который долго был рядом, всегда кажется, что ты чего-то не успел, чего-то не сделал, в чем-то виноват. Кажется, что если б он остался жить, ты вел бы себя по-другому. В действительности это не так. Мы ничего не можем поделать со смертью, она приходит в наш мир, когда захочет, и уносит тех, кого захочет...
      - Не так давно я сам говорил нечто подобное Ивановой... - Франклин отпил тепловатый тоник. - Но, знаешь, кое-что я все-таки не сделал. И сделал кое-что лишнее.
      - Брось, Стивен... - начал было Гарибальди, но Франклин прервал его:
      - Майкл, тебе не кажется, что на этой станции происходит нечто странное?
      - Происходит, - кивнул головой Гарибальди. - Еще как происходит.
      - Тогда послушай, что я тебе скажу. Только не думай, это не пьяный бред.
      - Да я ничего и не думаю.
      Франклин наклонился ближе к Гарибальди:
      - Сегодня ночью я попытался включить исцеляющую машину. Молчи, я знаю, что это было глупо. В случае с Маркусом машина, конечно, подействовала, но еще неизвестно, какие изменения это вызвало в его организме. И Маркус все же был не совсем мертв... Но я подумал: сработало в одном случае, сработает и в другом. Может, сработает... А вдруг сработает...
      - И что?
      - Она даже не включилась. Меня это озадачило, потому что я делал все то же самое, что и в случае с Маркусом. Но я не остановился. Я отправился к Корвину и потратил целых полчаса, пытаясь заставить его связать меня с Эпсилоном 3. Наконец, он меня соединил... А теперь, Майкл, держись крепче за стул, потому что новости просто сногсшибательные.
      Франклин оглянулся по сторонам и понизил голос:
      - Оказывается, я не был на Эпсилоне 3, и никто мне никакой машины не давал, потому что ее просто не существует в природе.
      - Что-о? - протянул Гарибальди.
      - А вот то-о, - передразнил Франклин. - Я тоже просто офонарел, другого слова не подобрать. Представляешь, я все отлично помню: как летал на Эпсилон 3, как разговаривал с Затрасом, как мучился с этой машиной! Да вот она стоит передо мной, вполне материальная! И вставшего Маркуса я видел своими собственными глазами! И доктор Хоббс, и Ленньер! Ну ладно, у меня еще могла съехать крыша, но у них-то, у них! Это только насморком люди все вместе болеют, а с ума по одному сходят! Может, Драал двинулся умом? Или решил пошутить? Да у него, по-моему, напрочь отсутствует чувство юмора!
      - Слушай, Стивен, я просто ничего не понимаю...
      - Я тоже. Но в результате нашей беседы Драал, кажется, начал что-то понимать. И, по-моему, то, что до него дошло, нам ничего хорошего не сулит. Корвин отправил беспилотный челнок с машиной на Эпсилон 3. И я боюсь запрашивать о результатах экспертизы.
      - Да... - Гарибальди просто не мог найти слов, которые могли бы адекватно объяснить данную ситуацию. Что-то невероятное, во что едва ли можно поверить. Но Франклин был абсолютно серьезен. И у Гарибальди вдруг засосало под ложечкой от предчувствия надвигающегося ужаса. Чтобы избавиться от этого предчувствия, Гарибальди спросил первое, что пришло ему на ум:
      - Слушай, а Шеридану ты об этом сообщил?
      Франклин кивнул головой:
      - Сообщил сегодня утром. Знаешь, я не могу сказать, что меня пугает больше: смерть доктора Хоббс, история с исцелителем или реакция Шеридана. Он словно не понял того, что я ему говорил... Взгляд у него был совсем пустой, и вел он себя словно зомби. С ним тоже что-то происходит, что-то не очень хорошее.
      - Это точно. Слушай, Стивен, давай-ка поговорим об этом с Деленн. А то, знаешь, когда случаются подобные вещи, лучше держаться всем вместе. И если с человеком что-то происходит, то лучше все же попытаться выяснить, что это. Думаю, никто не хочет, чтобы повторилась моя история.
      - Майкл...
      - Стивен, давай не будем об этом. Пошли-ка лучше к Деленн.
      Франклин и Гарибальди расплатились за стойкой и направились к выходу. Оба были мрачны: над Вавилоном 5 снова сгущалась тьма.

Последняя модификация: 2 августа 1999 года